Электронная коммерция в ВТО: перспективы согласования переговорного мандата
Развитие новых переговорных треков вне ВТО привело к смещению дискуссий на уровень региональных торговых соглашений. Отразится ли разработка малой группой стран базовой модели регулирования электронной коммерции на соответствующих дискуссиях в организации, и каковы перспективы начала субстантивных обсуждений по электронной коммерции в ВТО?
Вопросы влияния торговых аспектов на глобальную электронную коммерцию (ЭК) рассматриваются в ВТО на протяжении более пятнадцати лет, что на три года дольше переговоров по Дохийской повестке дня развития. Несмотря на сравнительно более долгий период обмена мнениями, ситуация с электронной коммерцией схожа с состоянием дел в раунде Доха: на фоне отсутствия значимых результатов и вялотекущих обсуждений делегации декларируют приверженность исполнению ранее утвержденных целей и готовность продолжить дискуссии.
Причинами малого прогресса в дискуссиях по электронной коммерции прежде всего являются отсутствие переговорного мандата по ЭК и неоднородный уровень развития законодательной базы членов ВТО. Основной импульс к возобновлению работы исходит от технологических лидеров (к ним относятся Австралия, ЕС, Канада, Корея, Сингапур, США и Япония), в то время как для остальных стран приоритет заключается в поиске решений по ключевым трекам раунда Доха (сельское хозяйство, промышленные товары, услуги).
Развязка, по мнению инициаторов Рабочей программы по электронной коммерции (РПЭК), может быть только одной – начало субстантивных дискуссий по точечным направлениям электронной коммерции.
Рабочая программа ВТО по электронной коммерции
Вопросы электронной коммерции рассматриваются в рамках Всемирной торговой организации с конца 1990-х гг., с момента принятия соответствующей Министерской декларации[1]. Основным документом, регламентирующим работу по данному направлению, является РПЭК (документ ВТО WT/L/274 от 30 сентября 1998 г.), утвержденная Генеральным советом ВТО и призванная провести анализ торговых аспектов ЭК. Исключительно в целях налаживания диалога по наполнению РПЭК под термином «электронная коммерция» принято понимать «производство, распространение, маркетинг, продажу или доставку товара или услуги электронным способом»[2]. Изучить взаимосвязь между существующими соглашениями ВТО и ЭК поручено четырем органам ВТО, а именно: Совету по торговле товарами, Совету по торговле услугами, Совету по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности, а также Комитету по торговле и развитию. Координирующая роль с возможностью принятия политических решений закреплена за Генсоветом ВТО.
До 2001 г. обсуждение наполнения РПЭК велось в рамках заседаний Генсовета ВТО. Однако по истечении времени делегации пришли к выводу, что для дискуссий по кросс-секторальным вопросам (документ ВТО WT/GC/W/436 от 6 июля 2001 г.) необходимо учредить дополнительную переговорную площадку. Так, в соответствии с достигнутым консенсусом, горизонтальные аспекты ЭК рассматриваются в ходе специализированных дискуссий «на полях» Генсовета ВТО[3], а работа по отдельным направлениям проходит в четырех соответствующих субсидиарных органах, причем весьма неравномерно. Основной дискуссионной площадкой является Совет по торговле услугами, три другие органа формально переносят пункт повестки по электронной коммерции из заседания в заседание.
Принципиальные противоречия по Дохийской повестке оказали влияние и на РПЭК. С 2006 г. члены ВТО не проводят субстантивных обсуждений, работа ведется исключительно с прицелом на подготовку проектов соответствующих министерских решений по ЭК, основным компонентом которых является лишь очередное двухгодичное продление моратория на взимание таможенных пошлин с электронных трансмиссий.
Электронная коммерция и ВТО
Мандат Рабочей программы по электронной коммерции
Пассивный характер диалога по РПЭК во многом обусловлен отсутствием мандата на переговоры. Регламентированное проведение «анализа торговых аспектов, имеющих отношение к глобальной электронной коммерции»,[4] трактуется членами ВТО по-разному.
Дискуссия, в частности, была спровоцирована представленным в 2011 г. совместным коммюнике ЕС и США[5] с перечнем торговых принципов, призванных содействовать электронной коммерции посредством развития информационных и коммуникационных сетей и услуг. В этот перечень вошли следующие вопросы: транспарентность; открытый доступ к использованию сетей связи; свобода перемещения трансграничных информационных потоков; неприменение требований по локализации; предоставление полного участия иностранного капитала в национальном секторе информационных и коммуникационных услуг; недискриминационное предоставление диапазона частот для использования в коммерческих целях; обеспечение непредвзятости и объективности деятельности государственных регуляторов; недискриминационное предоставление лицензий и доступа к каналам связи; международное сотрудничество.
Это предложение, нацеленное на начало переговоров в рамках РПЭК и поддержанное прогрессивно настроенными странами (Австралией, Канадой, Кореей, Сингапуром и Японией), вызвало негодование у остальных делегаций.
По мнению партнеров по БРИКС и других членов ВТО, использование жестких формулировок, предложенных ЕС и США и исключающих любую дискуссию, является абсолютно неприемлемым: обсуждение РПЭК носит общий характер, ведение переговоров по существу вопроса исключено в связи с отсутствием соответствующего решения. Приветствуется лишь обмен опытом по становлению и развитию законодательства как в общем, так и по отдельным направлениям ЭК.
Трактовка понятий электронной коммерции в ВТО
Несмотря на явную сложность налаживания диалога по вопросам ЭК, стены ВТО еще помнят активную работу по данному направлению.
Исходя из согласованного определения «электронной коммерции», в период 1998-2004 гг. велось рассмотрение природы и классификации продукта, торгуемого электронным способом (цифровой продукт, ЦП). Несмотря на спад активности по РПЭК с 2006 г., делегации заложили обширную дискуссионную базу, а обозначенные в начале 2000-х гг. позиции принципиально не изменились.
Ключевым вопросом по-прежнему остается трактовка ЦП, а именно отнесение объекта рассматриваемой сделки к товарам или услугам.
Большинство членов ВТО отталкиваются от итогового результата: покупка ЦП посредством сети Интернет и получение в физической форме признается товаром и регулируется ГАТТ 1994, доставка в электронном формате – услугой и подпадает под сферу действия ГАТС. Важно также учитывать, что существующие классификационные системы не содержат прямых указаний на трактовку цифровых продуктов.
Принимая во внимание, что решение по определению ЦП тесно связано с сопоставлением уровней либерализации торговли ими в рамках ГАТТ 1994 и ГАТС и применением принципа технологической нейтральности[6], сторонниками «товарного» подхода исторически выступают США. С конца 1990-х гг. и по сей день под нажимом национальных компаний в области информационных и коммуникационных технологий американцы настаивают на отнесении ЦП к товарам, ссылаясь на «более понятное и прозрачное регулирование торговли в рамках ГАТТ 1994, чем в ГАТС».
ЕС как сторонник диаметрально противоположного мнения классифицирует рассматриваемый продукт услугой. В соответствии с европейской концепцией, «природу» продукции определяет способ поставки, а так как в случае с цифровыми продуктами сделка осуществляется «посредством электронных средств связи», относить ее следует к торговле услугами. При этом сложностью такого подхода является классификация и фиксирование обязательств по «новым услугам» с последующим разграничением по способам поставки.
На фоне почти десяти лет «заморозки» субстантивных переговоров по наполнению РПЭК и с появлением за это время цифровых продуктов в виде, например, платного доступа к ознакомлению с контентом из «облака базы данных» через Интернет, члены ВТО условно разделились на два лагеря. Технологические «пионеры» активно согласовывают положения по ЭК в рамках региональных торговых соглашений, остальные с настороженностью относятся к вопросам трактовки ЦП, ссылаясь на отсутствие исчерпывающей информации по данной теме.
Наиболее активную роль в разработке регулятивных норм в сфере ЭК играют США. В большинстве рассмотренных американских РТС цифровые продукты классифицируются как товар, при импорте которого проводится оценка таможенной стоимости исключительно носителя информации (например, компакт-диска, на котором записано программное обеспечение), но не самого контента данных. Европейский союз не отступает от своей позиции, что ЦП – услуга. Австралия, во многом разделяющая мнение ЕС и США о важности согласования унифицированных торговых принципов в сфере ЭК[7], «окончательное решение» по классификации ЦП принимает по характеру совершенной сделки: получение покупки в физической форме регулируется ГАТТ 1994, в электронной – ГАТС.
Позиция партнеров по БРИКС и развивающихся латиноамериканских стран остается неизменной: неопределенность результатов переговоров раунда Доха по принципиальным трекам и отсутствие переговорного мандата по разработке регулятивных норм в рамках РПЭК отодвигают обсуждение ЭК на второй план.
Приоритетные направления электронной коммерции по торговле услугами
В настоящее время позиции членов ВТО по дальнейшему наполнению трека по торговле услугами Рабочей программы по электронной коммерции отражают две концепции.
Технологические лидеры пытаются «раскачать» содержательную дискуссию и направить ее в выгодное для себя русло, вбрасывая такие амбициозные инициативы, как торговые принципы, защита онлайн-потребителей и личных данных, «облачное» хранение информации, участие малого и среднего бизнеса в сфере электронной коммерции.
Противовес им составляют страны, которые твердо придерживаются точки зрения об отсутствии в РПЭК мандата на переговоры и, как следствие, не видят возможности разработки каких-либо регулятивных норм, приветствуя лишь обмен опытом и общее обсуждение в области ЭК.
В настоящее время в развитие ранее обозначенной позиции, США представили в конце 2014 г. короткий список[8] элементов, включающий проведение анализа и обмена опытом в области управления трансграничными информационными потоками, требование к локализации, защиту конфиденциальности и классификацию услуг по «облачному» хранению данных.
Коммюнике Вашингтона, адаптированное к «чувствительности» отдельных членов ВТО в отношении вопросов ЭК, принесло плоды. Симпатизируя американскому предложению, делегации поддержали идею о проведении в 2016 г. тематического семинара по ЭК с целью обсуждения акцентированных США направлений.
Перспективы переговоров после Министерской конференции ВТО в Найроби
В условиях сохраняющихся принципиальных разногласий в отношении РПЭК и, как следствие, отсутствия субстантивных дискуссий, Министерская конференция ВТО в Найроби (Кения), безусловно, предоставляет делегациям возможность изменить существующее положение вещей.
Наиболее амбициозные планы заключаются не только в расширении охвата рассматриваемых в РПЭК вопросов, но и в выделении ЭК в отдельный переговорный трек. Учитывая наработки в различных региональных торговых соглашениях, активисты процесса не скрывают планов переноса уже согласованных подходов по ЭК на площадку ВТО. Будет ли это происходить в рамках общего обсуждения или переговоров – вопрос хоть и принципиальный, но не решающий, главное – начать дискуссии по существу.
Опасаясь, что любой диалог будет интерпретироваться как результат переговорного процесса, консервативно настроенные члены ВТО крайне враждебно встречают любые новые инициативы. Однако их нежелание переключить внимание с ключевых треков раунда Доха к актуальным переговорным направлениям во многом способствует эскалации кулуарных обсуждений об актуальности мандата РПЭК.
Удастся ли технологическим лидерам настоять на своем и увеличить количество переговорных треков в ВТО, покажут результаты Министерской конференции ВТО в Найроби.
Алёна Булатникова - атташе Постпредства России при ВТО
[1] Декларация по глобальной электронной торговле (документ ВТО WT/MIN(98)/DEC/2) утверждена по итогам 2-й Министерской конференции ВТО, которая состоялась 18-20 мая 1998 г. в Женеве (Швейцария).
[2] Пункт 1.3 Рабочей программы по электронной коммерции (документ ВТО WT/L/274 от 30 сентября 1998 г.).
[3] Первое специализированное обсуждение вопросов электронной коммерции состоялось 15 июня 2001 года.
[4] Пункт 1.1. Рабочей программы по электронной коммерции (документ ВТО WT/L/274 от 30 сентября 1998 г.).
[5] Коммюнике ЕС и США (документ ВТО S/C/W/338 от 13 июля 2011 г.).
[6] Принцип технологической нейтральности заключается в применении одинакового торгового режима вне зависимости от способа и формы поставки продукта. Подобного подхода придерживаются, в частности, Австралия (документ ВТО WT/GC/25 от 5 июля 1999 г.) и ЕС (документ ВТО WT/GC/W/497 от 9 мая 2003 г.).
[7] Коммюнике Австралии (документ ВТО S/C/W/349 от 26 сентября 2012 г.).
Дата
10 декабря
2015
В статье упомянуты